Стоявший у пирамиды часовой, видимо, сразу признал фельдмаршала.
– К ружью! - истошно закричал он.
Суворов скакал куда-то в гущу палаток, к середине лагеря.
"Куда он?" - шпоря своего коня, недоумевал Столыпин.
Фельдмаршал осадил коня у палатки, возле которой стоял огромный, с добрую кадку барабан.
– Яков Васильич! - нагибаясь с седла, окликнул весело, по-приятельски Суворов. - Яков Васильич! Господин Кисляков!
– Асеньки? Ах ты господи! - послышалось из палатки.
Палатка заходила ходуном, и через секунду из нее выскочил высоченного роста, весь седой барабанщик.
– Здравствуй, отец наш Александр Васильич! - радостно приветствовал он фельдмаршала. - А я-то сплю… - укорял себя барабанщик.
– Здорово, Яков! Ты - чудо-богатырь! Ты - русский! Барабанщик надел каску и, проворно схватив барабан, стал натягивать бунты. Сразу было видно мастер своего дела. Такой барабанщик, который и марш бьет, и воду пьет, и табак нюхает,- все в такт.
– В бою при Бресте ядро прошибло у него барабан. Яков Васильевич ворвался к ляхам, выхватил у них барабан и ударил поход. Вот он каков! рассказывал, обернувшись к Столыпину, Суворов. - Ну, как польский барабан, хорош?
– Справен, батюшка Александр Васильич. Мертвого подымет!
– Так бей тревогу, Яков!
Кисляков не заставил себя ждать. Взмахнув палками, он истово ударил в барабан.
– Свой народ надо знать. Румянцев через десять лет узнал в Орле сторожа, который был рядовым в Кагульском бою. По имени его назвал, поцеловал, - кричал, нагибаясь к Ивашеву, Суворов.
"Вот те и чудак! Как бы не так!" - подумал Столыпин, едучи за Суворовым сзади.
? предыдущая | следующий раздел ? |
Страницы раздела: 1 2