Король Фридрих без шляпы, в измятом, изодранном мундире стоял один на пригорке и тупо, невидящими глазами глядел перед собой.
Мимо него, обезумев от страха, бежали его гренадеры, мушкатеры, егеря. Пришпоривая, нахлестывая нагайками, подгоняя палашами коней, скакали в одиночку кирасиры, драгуны, гусары. Побросав пушки, с обрубленными постромками, на тяжелых артиллерийских лошадях удирали фурлейты, канониры.
Никто не обращал внимания на короля. Еще так недавно - всего лишь час тому назад - в его руках была победа, была армия, была власть. А теперь не осталось ничего.
Его неустрашимая пехота была опрокинута русскими мужиками. Его прославленная конница - разбита. Сам Зейдлиц и принц Виртембергский - тяжело ранены, генерал Путкамер - убит, командир кирасирского полка Бидербее - взят в плен казаками. Пушки застряли на берегах мелкой болотистой речонки Гюнер.
Все погибло. Не помогли ни капральская палка, ни его, королевские, угрозы, уговоры и просьбы. Он обещал награды, обещал увеличить жалованье, наконец, собственноручно колотил тростью бегущих. Все напрасно: остановить этот поток было невозможно.
Сбитые русскими штыками с Мюльберга, пруссаки бежали куда кто мог. В глазах у каждого светился страх. Уши ловили только одно слово: "казак". Из сорокавосьмитысячной армии спаслось немного: большая часть оставалась тут раненными и убитыми.
Уже уходили последние верховые. Уже слышались казачьи крики и гиканье, когда наконец короля заметили. Пришпоривая измученного жеребца и в страхе ежесекундно оглядываясь назад, мимо пригорка, на котором стоял король Фридрих, промчался ротмистр Притвиц. Он не заметил бы короля, если бы скакавший сзади за ним гусар не крикнул:
– Господин ротмистр, вон наш король!
Король Фридрих не успел опомниться, как чья-то рука бесцеремонно схватила его поперек туловища и бросила в седло. Король лежал, точно куль соломы… Ни возражать, ни поправляться было некогда: казаки настигали беглецов.
XVIII
Полулежа на соломе в какой-то заброшенной лесной сторожке, король Фридрих едва нацарапал при свете сумерек две записки - одну в Берлин, другую генералу Финку, который унес-таки благополучно из Кунерсдорфа свой толстый живот.
Король отказывался от армии.
Армии, собственно, не было: из сорока восьми тысяч едва осталось три. Король поручал генералу Финку эти жалкие остатки.
"Я передаю ему армию, которая не в силах бороться с русскими",- писал он в Берлин.
Написав записки, король отвернулся к стене и вжал голову в плечи, стараясь поглубже уйти в воротник: даже голову нечем было покрыть - шляпа короля осталась на поле сражения, там же, где остались 26 знамен, 2 штандарта и 172 пушки.
Офицеры на цыпочках вышли из халупы: король спит!
Но в эту ночь королю Фридриху не спалось.
Эту ночь король Фридрих запомнил на всю жизнь.
? предущий раздел | следующий раздел ? |