Суворов с Меласом, Шателером и адъютантами ехал к Сан-Джиованни, где была по диспозиции заранее назначена главная квартира армии.
Бой по всей линии затих. Кое-где уже горели костры.
Навстречу ковыляли отставшие солдаты разных русских полков, которые спешили к своим. Они старались пройти так, чтобы не попадаться на глаза фельдмаршалу.
Суворов делал вид, будто не замечает этих стариков, прошедших за полутора суток восемьдесят верст. Только увидев молодого поручика, который шел хромая (видимо, сильно натер ноги), он иронически обмолвился:
– Опоздали, ваше благородие. Мы и без тебя управились. Какого полку?
– Ферстера, ваше сиятельство!
– К новым названиям я не привык. Как он по-старому-то?
– Тамбовский, ваше сиятельство.
– А, хороший полк! Храбро дрался. Он там, у реки. Ступай, братец, завтра работенка найдется!
Въехали в Сан-Джиованни. Улицы были полны. Белые австрийские мундиры мешались с зелеными русскими. На площади сгрудились артиллерийские патронные ящики, кашеварные повозки, австрийские понтоны, сбились табуном французские пленные.
Во дворах виднелись телеги с тяжело раненными.
У дома, где красовалась нарядная венская карета Меласа, Суворов увидал и свою древнюю, двухместную. На крыльце дома стоял Прошка. Он лил воду из кружки на руки Аркадию. Из окна высунулось мясистое лицо Фукса.
Суворов слез с коня и вошел в дом.
В прихожей толпились всякие штабные люди - из квартермистерской, провиантской, инженерной частей, ординарцы и денщики. Свои, русские, и австрийцы.
Увидав штабного полковника Кушникова, Александр Васильевич на ходу приказал:
– Немедля послать офицеров. Собирать по дороге отсталых. Пусть поторопятся!
Суворов вошел в комнату, снял каску и сел к столу. Разложил карту. Мелас, кряхтя, поместился по другую сторону. Шателер - поближе к главнокомандующему.
Австрийский адъютант зажег на столе свечу. В это время в комнату вошел своей шаркающей походкой (значит, уже "под мухой"!) Прошка. В руках он держал тарелки.
– Ты с едой погоди! Раньше - дело! - нахмурился Суворов.
Прошка ничего не сказал. Преспокойно поставил на карту тарелки. Впрочем, они закрыли только озеро Комо, которое в данный момент не так уж было и нужно.
– У Парпанезе сделать мост через По. Для подхода подкреплений Края,-сказал Суворов, взглядывая на Шателера.
Шателер понимающе закивал головой: этот приказ был ясен.
Первая стычка с Макдональдом выиграна, французы отбиты назад, но исход завтрашнего боя еще неизвестен. Как бы не пришлось отступать: у союзников 28 тысяч против 36 тысяч Макдональда.
Если же придется отступать, то идти на Александрию уже нельзя - можно наткнуться на Моро. Предосторожность главнокомандующего была понятна. Понятна была и его ссылка на Края - Суворов не любил даже упоминать слово "ретирада" и потому сказал о подкреплении, хотя от Края подкреплений ждать не приходилось.
– Завтра - удар на их левое крыло. Режем Макдональду пути отхода. Прижимаем его к По. Пишите диспозицию!
Суворов вынул из кармана табакерку, понюхал табачку и стал диктовать:
Армия атакует неприятеля тремя колоннами…
Если маркиза Шателера, привыкшего к нерешительной, боязливой австрийской тактике, и утешало то, что фельдмаршал позаботился о мосте через По, то в диспозиции снова была только одна мысль: вперед! Фельдмаршал дал диспозицию с маршрутами до самой Нуры, то есть на тридцать верст вперед.
Окончив ее, Суворов продиктовал еще особое наставление войскам. Тут Суворов уже не высидел - вскочил и заходил по комнате.
В последней фразе наставления он опять особенно подчеркнул свою всегдашнюю идею - наступление.
Не употреблять команды "стой!" Это не на учении, а в сражении: атака, руби, коли, ура, барабаны, музыка.
– Пароль и лозунг завтра: "Терезия" и "Коллин" - ведь завтра седьмое июня. В этот день в тысяча семьсот пятьдесят седьмом году австрийцы побили Фридриха Второго у Коллина!
– О да, да! - радостно улыбаясь, закивал седой головой Мелас - это напомнило ему юность: в те далекие годы Мелас служил адъютантом у фельдмаршала Дауна.
? предущий раздел | следующая ? |
Страницы раздела: 1 2