Книги ? Александр Васильевич Суворов ? IX. В Финляндии и Польше

Новая конституция и вся серия мероприятий, имевших целью укрепление Польского государства, явно были направлены к ослаблению влияния Россия, все более откровенно распоряжавшейся в Польше. Кроме того, все резче сказывалось воздействие французской революции, пробуждавшей к активности и Польшу. Все это вызывало неудовольствие и даже тревогу Екатерины.

Тяжелая война с Турцией не была популярна в России. Крестьянство, обессиленное после подавления Пугачевского восстания, глухо бурлило. Дворяне хранили еще в памяти картины восстания и не чувствовали себя вполне надежно в наступившем успокоении…

Военные действия против Польши вытекали и из международной обстановки. Принятая в 1791 году польским сеймом конституция, ограничивавшая права шляхты в пользу городской буржуазии, носила явные следы идей французской буржуазной революции. Царская Россия, не принимавшая непосредственного участия в войне с революционной Францией, взяла на себя задачу подавления «якобинских идей» в Польше. Притом царское правительство рассчитывало, конечно, на некоторые территориальные приобретения в Польше.

Как только окончилась вторая турецкая война, Екатерина двинула в Польшу русские корпуса. 18 мая 1792 года русские войска перешли польскую границу. Поляки пытались сопротивляться, но, разбитые под Зеленцами и под Дубенками, вынуждены были капитулировать. Русские войска снова заняли Варшаву, обеспечив восстановление русского влияния во всех польских делах.

Но с этим не могла примириться Пруссия; она предложила новый раздел Польши. Дело было быстро слажено. На «немом заседании» сейма в 1793 году безмолвствовавшими депутатами было «утверждено» новое отторжение польских земель: Пруссия получила Торунь, Гданск, в общем свыше тысячи квадратных миль с полуторамиллионным населением; Россия – остававшиеся еще за Польшей украинские и белорусские области: Киевскую, Минскую, Волынскую губернии, 4 тысячи квадратных миль с трехмиллионным населением. Вместе с тем было решено уменьшить численность польской армии с 55 до 15 тысяч человек и для поддержания порядка разместить в Польше и Литве 18 тысяч русских солдат.

Второй раздел Польши не прошел так гладко, как первый. Как бы малы ни были реформы истекших двадцати лет в Польше, – и они не прошли даром: в стране обозначился бурный рост национально-освободительного движения. Вовлеченные в него широкие народные массы объединились в протесте против хозяйничанья иностранцев.

Началась организация восстания. Во главе восстания стали бывший президент Сейма Малаховский, племянник короля Иосиф Понятовский, Домбровский, Игнатий Потоцкий. Военное руководство отдали незнатному шляхтичу Тадеушу Косцюшке. Человек выдающихся военных дарований и большой отваги, Косцюшко дрался прежде в армии Вашингтона, а затем отличился в битвах с русскими в 1792 году. Перед своими предшественниками Пулавскими он имел то преимущество, что более правильно расценивал роль социального момента. Понимая необходимость концентрации всех народных сил, он выпустил воззвание к крестьянам с призывом о помощи. Однако и Косцюшко опирался главным образом на шляхетство. Он обещал крестьянству свободу от крепостной зависимости, но обусловил ее предварительной уплатой помещику всех долгов, и к тому же оставлял в силе панщину (бесплатную работу на помещика). Поэтому польское крестьянство вскоре отошло от восстания, что и послужило одной из причин его поражения.

Но на первых порах много польских крестьян, изнемогавших под панским ярмом, хлынуло к Косцюшке. Он умело организовал их, создал сильную конницу и многочисленную артиллерию. Уже не разрозненные отряды времен Барской конфедерации, а как бы выросшая из-под земли сильная армия выступила против войск России и Пруссии. Восстание разразилось в начале 1794 года. Размещенный в Варшаве русский отряд был захвачен врасплох и вырезан, причем погибло до 4 тысяч человек. Тотчас же 60 тысяч русских солдат под начальством Репнина были двинуты в Польшу. К ним присоединились 35 тысяч пруссаков.

Косцюшко выставил около 90 тысяч человек хорошо организованного войска, не считая пятидесятитысячного крестьянского ополчения. Первый период кампании не дал успеха ни одной из сторон. Несмотря на все преимущества регулярных армий, Россия и Пруссия не могли справиться с поляками, «Война ничего не значащая становится хитрою и предерзкою, – писал один из начальников русской армии, Салтыков. – Повсюду мы бьем и гоняем (поляков. – К. О.), а из этого ничего не выходит». Приближалась осень; казалось, предстояло зимнее затишье, во время которого поляки успели бы укрепиться и усилить свои войскаА это тревожило екатерининское правительство не столько с военной точки зрения, сколько с внутриполитической. Правительство опасалось, как бы русские крепостные крестьяне не начали волноваться. «Кажется, главное достигнуто, – писал канцлер А. А. Безбородко через несколько месяцев после возникновения польской войны, – что не вспыхнул бунт в губерниях наших». Затяжная война с Польшей потому и тревожила дворянство, что могла способствовать «бунту». Командовавший войсками на Волыни П. А. Румянцев получил от Екатерины предписание оказать «энергичное содействие» Репнину. Румянцев решил привлечь к участию в боевых действиях Суворова.

Страницы раздела: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10