Как Суворов церковь строил
Александр Васильевич Суворов... Русскому человеку не надо объяснять, кто носил это имя. Всякий знает, что это наш народный герой и герой самый возлюбленный. К А.В.Суворову приковывается русское сердце не одними его беспримерными военными подвигами и победами, которыми он прославил и возвысил русскую землю. Русского человека влечет к Суворову и вся вообще его личность, богатая лучшими свойствами русского народа: глубокою верою в Бога, преданностью царю, Родине и долгу, любовью к ближнему, не исключая и врага. Самые чудачества Суворова понятны, дороги и родны нам. Эти чудачества не просто забавы; они напоминают известную, любимую и чтимую русским народом форму религиозного подвига юродства, — в них всегда глубокий смысл: в одних случаях — протеста против увлечения внешностью, подражанием, бездушною формою, в других — сатиры на лиц и нравы, в третьих — психологического приема влиять на толпу, воодушевлять ее и пр.
Суворов был глубоко религиозный человек. Это главное свойство его души, сообщавшее свой свет всем другим ее проявлениям, дававшее точку отправления для всех его дей-ствий. Суворов верил, что вся жизнь его в руках Божиих. «Чудо-богатыри! Бог нас видит! Он наш генерал!» — говорил он. Отсюда его приказ своим богатырям: «Всякое дело начинать с Божьим благословением». Отсюда его завет: «Ты, русский, знаешь трех сестер — Веру, Надежду и Любовь; с ними слава и победа, с ними Бог!»
Любя Бога, Суворов любил и церковь, любил ее с ее чтением и пением, с ее обрядами и таинствами; любил просто, искренно и горячо. Когда ему приходилось в деревне переживать дни подневольного отдыха и покоя, он неукоснительно посещал церковь, усердно молился, особенно пред местными образами, кланяясь в землю; читал апостол, даже в самое последнее время своей жизни, когда ему приходилось напрягать голос; пел с певчими на клиросе, сердился на них, когда они не согласовались с ним, перебегал с одного клироса на другой и в алтарь, где подавал кадило; в крестных ходах носил запрестольные кресты, звонил в колокола и пр. Уставы и посты церковные Суворов исполнял всегда строго. В год своей смерти, когда присланный к нему императором Павлом I лейбмедик Вейкарт запрещал ему в великий пост есть постное и даже сердился на него за строгое исполнение церковных уставов, — Александр Васильевич заставлял самого Вейкарта бывать с ним на богослужениях по три раза в день, бить земные поклоны, употреблять самую строгую постную пищу, на отговорки медика не обращал внимания, а лекарства его отвергал. «Мне надобны, — говорил он, — деревенская изба, молитва, баня, кашица да квас».
В военное время Суворов также не забывал церкви. Об этом свидетельствуют его два походных иконостаса, из которых один теперь хранится в Суворовском музее, а другой, до 1903 года сберегавшийся в Варшавском дворцовом управлении, теперь передан Суворовскому кадетскому корпусу.
Теперь, кажется, всеми единодушно признается, что как религия вообще, так, в частности, церковь с ее богослужением имели громадное значение в дивной суворовской жизни. Если глубокая вера в Бога и надежда на его милость к христианственнейшему русскому народу побуждали Суворова для славы своего народа идти навстречу всевозможным опасностям, то молитва и особенно молитва церковная, которую он так любил, вдохновляла его на великие дела, вливала в него особенную силу для дивных подвигов, а в минуты печалей, которые были у него нередки, утишала скорбь, умиротворяла его душу.
С 1900 года — столетнего юбилея со дня смерти Суворова — сделано очень много, чтобы увековечить память великого русского полководца-героя. На доброхотные пожертвования, собиравшиеся со всех концов великой русской земли, воздвигнут величественный памятник Суворову — музей его имени. Ценою больших забот, усилий, а иногда и крупных денежных затрат собирались и собираются в этот музей все предметы, не только принадлежавшие самому Суворову, но и другие, так или иначе связанные с его памятью. Его орденские ленты, перо, визитная карточка, рукопись и пр. и пр. — все это теперь драгоценности, хотя некоторые из них лишь слабо, косвенно напоминают о Суворове, хотя Суворов, может быть, при своей жизни не придавал им значения.
Рядом с музеем стоит перенесенная в 1900 году из села Кончанского Новгородской губернии Суворовская церковка. После сказанного о том, какое значение имели в жизни Суворова религия и церковь, нет нужды доказывать, какой драгоценный памятник представляет эта маленькая церковка. Ее устроил Суворов; в ней он молился пред своим последним и самым славным подвигом — походом на швейцарские Альпы; в ней он пел и читал, прислуживал в алтаре, звонил в колокола; тут св. сосуды, тут св. апостол, по которому он читал; кресты, которые носил в крестных ходах, св. Евангелие и иконы, которые он лобызал и пред которыми изливал свою душу. Тут он отдыхал духом, тут он укреплял свои духовные силы, утишал скорби. Церковка была для него любимым местом, самым драгоценным предметом. И теперь она не только напоминает о Суворове, но и показывает каждому, чем жил Суворов, в чем он полагал находить источник силы. При входе в нее всякий раз думается, что дух великого и простого Суворова и теперь обитает в ней. Суворовская церковь — лучший, единственный, выразительнейший памятник великому фельдмаршалу.
История Суворовской церкви такова.
В 1764 г. деревня Кончанско Новгородской губернии Боровичского уезда вместе с деревнями Лядинка, Крепушно, Сменково и Медведеве стала вотчиной генерала В.И. Суворова, отца А.В. Суворова. Имя В.И. среди помещиков Боровичского уезда впервые значится в 1764 г. Следовательно, до этого времени он не принадлежал к их числу. Но и после 1764 г., надо думать, В. И. не поселился в с. Кончанском. Тогда он исполнял бы долг исповеди и св. причастия в одной из соседних приходских церквей. Между тем в исповедных списках этих церквей и после 1764 г. не значится ни В.И., ни А.В., ни кто другой из их семейства.
В 1780 г. сельцо Кончанско вместе с деревнями Петрова года, Дубня, Кривуха, Заручевье, Крепушно и Мельница перешло во владение генерал-поручика А.В. Суворова.
Суворов не мог жить без церкви. И вот в ноябре 1785 г. он подает высокопреосвященному Гавриилу, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому, прошение, в котором просит: 1) «дать благословение на сооружение в его вотчине Боровичского уезда, в селе Кончанске, в его доме во имя Александра Невского церкви, 2) по построении оной отпустить св. миро и св. антиминс и 3) произвесть во священники из студентов, которому ежегодно призводимо будет от него жалованье по сту рублев и содержание в пище». 1 декабря 1785 г. митрополит поручил Боровичскому духовному правлению «осмотреть в доме господина генералпоручика и кавалера А.В.Суворова, состоящем в селе Кончанске, покой, в котором оной господин генерал-поручик просит дозволения устроить церковь». Сделать этот осмотр правление поручило благочинному Никольского Левацкого прихода священнику Григорию Алексееву. Но о. благочинный в марте 1786 г. умер, и приказ митрополита остался невыполненным.
5 мая 1786 г. митрополит подтвердил первое свое требование, на этот раз уже с угрозою «под спасеньем при сутствующих отрешенья не токмо от духовного правления, но и от церквей». Угроза подействовала. Через два дня, 7 мая, правление доносило, что духовным правлением исполненно, и оказалось, что назначенные для церкви покои стоят на восток и близ его никаких к тому непристойностей не имеется, а при тех усмотрено, что реченный генерал-поручик и кавалер А.В.Суворов уже церковь сооружать начал, коей построено уже до нижних полов. Она же церковь состоит против покоев в шестидесяти четырех саженях, а вышеозначенное его высокопревосходительства сельцо Кончанское в приходе имеется при церкви Рождества Богородицы, в Сопинском погосте, в коем сельце живущих крестьян находится 34 двора. От покоев его высокопревосходительства крестьянское строение отстоит в 34 саженях«.
Таким образом: 1) А.В.Суворов, в привычке которого были быстрота и натиск, но не проволочка и медлительность, начал постройку церкви, не дождавшись разрешения митрополита; 2) вначале он думал устроить церковь в своих покоях, о чем просил митрополита, но начал постройку отдельным зданием в 64 саженях от своих покоев.
Вольность А.В.Суворова, очевидно, не обидела митрополита, так как последний на ноябрьском прошении Суворова положил 13 мая 1786 года такую резолюцию: «Церковь строить благословляем, о чем консистории в духовное правление послать указ».
Когда в 1899 г. по Высочайшему повелению дело о сооружении «памятихранилища» Суворова было передано в Николаевскую академию генерального штаба, начальник академии генерал-лейтенант Н.Н.Сухотин, глубокий почитатель Суворова, предложил в основу такого памятихранилища положить самый священный памятник — созданную Суворовым Кончанскую церковь чрез перенесение ее в С.-Петербург и постановку рядом с сооружаемым зданием академии на Преображенском плацу. Мысль генерал-лейтенанта Сухотина была принята, а владелец заповедного имения с. Кончанского В.В. Молостов, узнав о таких планах академии, 14 декабря 1899 г. выразил полное согласие на безвозмездное отчуждение церкви из состава заповедного имения.
Источник: «Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями»